15 лет центру гештальт-терапии Надежды Лубяницкой
Нашему центру исполнилось 15 лет
Может, что-то нужно изменить в себе или в ситуации?
Достоинство хорошей теории, как известно, в ее практичности. Гештальт-терапия помогает осознавать, каким образом человек разрушает естественное развитие своих потребностей. И тогда он ищет другие способы поведения, взаимодействия с окружающими людьми: «Может, что-то нужно изменить в себе или в ситуации?».
«Компьютер раскрыт на чистой странице. На экране появляются первые слова. Я чувствую приятное волнение от предстоящей работы — мне надо внятно рассказать о гештальт-терапии. И вместе с тем я тревожусь, получится ли. Моя рука в нерешительности замирает… В своем воображении я начинаю представлять тебя, читатель или читательница этого текста — и мне становится легче. Я начинаю вспоминать замечательных учителей, обучавших меня этому психотерапевтическому методу, мой опыт гештальт-работы с различными людьми на протяжении этих десяти лет… И я чувствую себя уверенней…».
Этот фрагмент текста в жанре «дневника-исповеди», «диалога с читателем», на мой взгляд, иллюстрирует основной процесс в психотерапевтическом подходе, именуемом гештальт-терапией, — осознавание.
Это наблюдение конкретным человеком в данный момент времени и называние соответствующими словами всех явлений, фактов собственной психической реальности. Я осознаю в данную секунду («здесь и теперь», как говорят психологи) собственные ощущения, чувства, мысли…
Во-первых, более глубокую и реальную связь с жизнью. Усиливая осознавание того, что происходит со мной сейчас, я начинаю ощущать тепло солнечных лучей, проникающих сквозь заиндевевшее оконное стекло, легкое прикосновение к лицу прохладного ветерка, блуждающего по комнатам, собственные приятные эмоциональные переживания. Я «возвращаюсь» к контакту с самим собой и окружающим меня миром.
«Возвращаюсь», потому что обычно, в суете жизни, в воспоминаниях о прошлых незавершенных делах или в мыслях о том, что мне предстоит сделать в будущем, я пробегаю мимо многообразия мироощущения в конкретный настоящий момент времени.
Поэтому, прежде всего, гештальт-терапия это не лечение, а оздоровление психической жизни, возвращение человеческого «я» к полноте жизни, к радости существования.
Во-вторых, осознавание может приносить и исцеление. Ведь фокусируя свое внимание на ощущениях в собственном теле или своих эмоциональных состояниях, я начинаю замечать и болезненные «занозы», которые остались после недавней ссоры с родителями, или в результате напряженной ситуации на работе, или из-за неудачи в любовных отношениях.
Привычно отвечая на вопрос «Как дела?» уклончивым «Нормально…», многие люди перестают замечать, как постепенно накапливаются неотреагированные вовремя негативные переживания, нарастает напряжение от стрессовых состояний организма… А накопленный годами эмоциональный груз, как известно, дает о себе знать: «что-то стало барахлить сердце… я стал на все раздражаться — на детей, на жену, на сотрудников».
Поэтому навык осознавания полезен и для профилактики негативных телесно-эмоциональных состояний, и как средство психотерапевтического лечения самых различных недугов.
Родоначальник гештальт-терапии Фредерик С. Перлз получил классическое психоаналитическое медицинское образование в Европе. В 1942 г. после многолетней клинической практики он опубликовал книгу «Эго, голод и агрессия», заложившую основу психотерапевтическому направлению, во многом альтернативному психоанализу. После окончания Второй мировой войны Ф. Перлз приезжает в Нью-Йорк и в начале 50-х годов, объединившись со своими единомышленниками — Л. Перлз, П. Гудменом, П. Фромом и другими, создает первый Институт гештальт-терапии. Через десять лет гештальт-терапия начинает свое триумфальное шествие по всей Америке: в Кливленде, в Калифорнии открываются новые центры и институты. После смерти Перлза в 1970 г. расцвет гештальт-терапии продолжается. В Европе она получила новое развитие, встретившись со своими культурными корнями — психоанализом, экзистенциализмом, феноменологией и т. д.
В России отдельные приемы гештальт-терапии, безусловно, уже давно применялись в клинической и психологической практике, однако началом развития гештальта как полноценного метода, по-видимому, можно считать конец 80-х годов, когда в Москве С. Паппе и В. Шлей (сотрудники Гамбургского института Ф. Перлза) начали долгосрочное систематическое обучение психотерапевтов и психологов. Затем оно было продолжено благодаря усилиям Французского гештальт-института под руководством Ж. М. Рабина, а потом уже — Парижской школой гештальта (С. Гингер), Лос-Анджелесским объединением гештальт-тренеров (Б. Резник и др.).
Сегодня этот метод завоевал в России прочную популярность. Только в Москве существуют три международно признанных центра гештальт-терапии: Московский институт гештальта и психодрамы, Московский гештальт-институт, Московский институт гештальта и консультирования. А еще такие центры действуют в Санкт-Петербурге, Риге, Воронеже, Киеве, Минске, Алматы, Караганде, Красноярске, Новосибирске, Екатеринбурге, Томске, Таганроге, Ростове-на-Дону, Нижнем Новгороде и других городах.
Гештальт-терапия доказала свою эффективность как в психотерапии, так и в других областях психологической практики: в сфере бизнеса, образования, психологического консультирования и пр.
Как психотерапевтическое направление с приличным стажем (более 50 лет), гештальт-терапия обзавелась солидной теоретической базой. Попробую представить ее в виде относительно простых положений, тем более, что сам Перлз весьма неодобрительно отзывался о чрезмерной страсти к теоретизированию, отдавая предпочтение описанию конкретной практики.
Человеческий организм живет благодаря своей целостности. Целостность тела — органы тела взаимосвязаны между собой целостными функциональными системами: система пищеварения, система кровоснабжения. Само слово «гештальт» в переводе с немецкого означает «целостная структура». Целостность психики — единство ощущений, чувств, мыслей; единство эмоционального и рационального, единство души и тела. Нарушение целостности приводит к нарушению саморегуляции человеческого организма как живой системы. Итак, гештальт-терапия — это восстановление целостности организма.
В чем сущность человека? В его человеческих потребностях — потребностях в общении, признании, уважении, любви… Целостность потребности — в ее динамичном цикле: потребность возникает, растет, находит то, в чем нуждается человек, и, удовлетворившись, успокаивается… Если потребности естественным образом удовлетворяются человеком, то все нормально, целостность сохранена. А если нет? Если человек каким-то образом прерывает, останавливает важные для себя потребности? Гештальт-терапия помогает осознавать, каким образом человек разрушает естественное развитие своих потребностей, и тогда он ищет другие способы поведения, взаимодействия с окружающими людьми: "Может, что-то нужно изменить в себе или в ситуации?"
Вот, в общем-то, и вся теория. А достоинство хорошей теории, как известно, в ее практичности. Практичность гештальт-терапии заключается в том, что способы, «с помощью» которых мы обычно прерываем удовлетворение своих же потребностей, достаточно четко описаны и могут быть осознаны даже ребенком.
Как правило, удовлетворение человеческих потребностей связано с взаимодействием человеческого организма с внешним миром. Например, одолела жажда — понадобится найти вокруг что-то, содержащее воду: сок, квас, молоко или, на худой конец, напиться воды из-под крана. Захотелось послушать музыку — подойди и включи радио или магнитофон…
Таким образом, удовлетворение потребности связано с контактом человека с внешней средой. Поэтому и механизмы прерывания потребностей (для краткости мы их будем называть «гештальт-тупики») описываются как особенности границы контакта человека и среды.
Различают четыре основные «гештальт-тупика». Они носят специальные названия:
Ретрофлексия — первый гештальт-тупик. Выглядит примерно так. «Всю свою энергию, свои жизненные импульсы я стараюсь удерживать внутри себя и не даю им прорываться наружу. Я хочу сказать другому человеку, как он мне нравится (или, наоборот, раздражает), а вместо этого только крепко сжимаю пальцы, кусаю губы. Хочется сказать дочке: «Что-то я устала сегодня…». А вместо этого получается привычное: «Ты выучила сегодня уроки?». Я хочу позаботиться о своем здоровье, но каждый раз откладываю поход в бассейн или тренажерный зал на завтра… Я так привыкла сдерживать внутри себя слова или действия, что иногда перестаю различать «внутреннюю речь» и внешние проявления: «А мне казалось, я говорила…». И, разумеется, у меня есть тысяча способов объяснить себе (и другим), почему я сейчас спрятала внутри себя свои желания…».
Интроекция — еще один примечательный гештальт-тупик. «Я прерываю реальный контакт с другими людьми и внешним миром в целом с помощью различных «льзя» и «нельзя», крепко засевших внутри меня.«Нельзя говорить неправильно!» — и я замолкаю, краснея, когда ко мне обращаются иностранцы — ведь мой английский не сияет грамматической чистотой. «Невежливо прерывать другого человека!» — и я уже полчаса уныло слушаю бесконечный разговор соседа, зашедшего «на минутку» за спичками…В каких-то случаях эти правила, безусловно, полезны, но, возводясь на пьедестал незыблемых истин, они превращаются в бессмысленную противоположность. Но тупик есть тупик. И на наивный вопрос ребенка: «А почему надо доедать кашу, хотя я давно уже сыт?» я слышу свой восхитительный по логике ответ: «А потому, что я тебе сказал!!!».
Проекция. Несколько штрихов к описанию этого гештальт-тупика. «Что вы мне рассказываете про контакт? Я и так все прекрасно знаю! Все люди только и думают о своей пользе. Так и норовят обмануть других! Вот мой сын — я ему нужен только для того, чтобы выуживать из меня деньги. Я его спрашивал? А что тут спрашивать — я и так это прекрасно знаю. Отношения с женой? Какие там отношения! Ей никто не интересен — у нее на уме одни тряпки и сплетни… Нет, тут уж ничего не изменишь. Что я хочу от вас? Да вряд ли вы мне поможете…».Все, что относится к нему, все свои сомнения и недостатки человек приписывает окружающим людям, миру в целом… Тут уж не до контакта и не до удовлетворения потребностей — дай Бог уцелеть!
Конфлюенция или слияние. «А я, собственно, и не отделяю себя от других, зачем мне это? Какие у меня потребности? Да такие же, как у всех, что я, лучше других, что ли? Какие у меня проблемы? Да проблем у меня уйма — и ребенок плохо учится, и муж выпивает, и свекровь болеет и денег у нас мало… О чем я хочу конкретно поговорить? Да что вы сами считаете нужным, о том и расскажу…». Да… Не так просто удовлетворить какую-нибудь потребность в этом случае. Ведь ее и определить трудно — все сливается в спутанный клубок желаний, своих ли, чужих, сразу не разберешь… Тут и границы-то четкой между человеком и окружающим миром нет. Сплошное расплывчатое «мы»…
Узнали в перечисленных механизмах прерывания контакта свой любимый? Или даже не один?… Ничего, не расстраивайтесь. Понятно, что каждый из четырех рассмотренных механизмов может быть гештальт-тупиком, останавливающим какую-то важную потребность, а может быть вполне эффективным «инструментом контакта».
Какое же размышление возможно без ретрофлексии? Какое же обучение и воспитание возможно без интроекции? Какой же лидер может существовать без проективного механизма? Как же без слияния могут существовать любовные отношения?
Задача гештальт-терапии состоит не столько в «опознавании» гештальт-тупика, закрывающего удовлетворение каких-то важных потребностей конкретного человека, сколько в достаточно длительном и напряженном поиске ресурсов, позволяющих превратить «зловредный» гештальт-тупик в инструмент успешного взаимодействия человека с окружающими людьми, природой, обществом.
Самые разные люди: от подростков («Меня выгоняют из школы — помогите наладить отношения с учителями») до стариков («Дети выросли и разъехались, не ощущаю осмысленности жизни…»).
Или вот женщина средних лет: «На меня напали в подъезде. Избили, отобрали сумку с документами, это был мужчина. С тех пор я плохо сплю и при встрече с каждым мужчиной у меня появляется чувство беспокойства и страха… Даже с мужем я не ощущаю себя спокойно…».
Или другая: «Хочу быть независимой от своей матери. Она сильная, деспотичная, красивая. Я уехала от нее в другой город. Но все равно, из-за отношений с ней, мне кажется, я не могу даже выйти замуж».
А вот мужчина сорока лет: «Хочу начать новую жизнь, а не получается…» Или просто: «Мне постоянно снится один и тот же кошмарный сон…»
Гештальт-терапия многогранна, как многогранны и различные формы контакта с окружающим миром. Я назову лишь некоторые направления.
На компьютере напечатаны слова:
«Текст завершен. Если мне удалось в какой-то мере рассказать тебе, читатель или читательница, что такое гештальт-терапия, я очень рад. Если не удалось — мне немного грустно, но мое уважение к себе или к тебе не уменьшилось. А ведь это, может быть, и есть то главное, чему научила меня гештальт-терапия — УВАЖЕНИЮ К СЕБЕ И К ДРУГИМ ЛЮДЯМ. До следующей встречи!».
Нашему центру исполнилось 15 лет
